Известный художник Мишин был родственником Настиной мамы. Именно его дачу по соседству с Серебряковыми она и унаследовала в прошлом году.

– Да вроде даже у нас в Москве что-то есть, – вспомнилось Маше. – Я, конечно, ее никогда не смотрела. Надо предкам сказать. Пусть сюда захватят, когда соберутся на выходные.

– Это идея, – обрадовался Петька. – Если у вас тот самый выпуск, мы хоть статью про Борского прочитаем внимательней.

– Да там нет ничего интересного, кроме фотографии и этого плана, – возразила Настя.

– Мне вообще тоже так кажется, – кивнул головой Командор.

– Слушайте, – широко раскрыла глаза Маша. – А что, если эти грабители именно план искали?

– План? – посмотрел на нее, словно на ненормальную, Петька. – А кто, интересно, мог знать, что он тут? Ниночка понятия не имела. Прежняя библиотекарша тоже. Другие подавно. И вообще, князь его явно нарисовал просто так. Наверное, книжку начал листать. Там ему попался рисунок имения. Ну, и ему навеяло, что он когда-то в юности делал план подземных ходов. Вот он и решил его там повторить.

– А вы помните, какая дата под планом в книге стояла? – едва слышно произнесла Маша.

Настя и Петька разом повернулись к белокурой девочке.

– Октябрь. 1917 год, – отозвался, как эхо, Петька.

Ребята умолкли. Именно в октябре семнадцатого крестьяне Борского сожгли родовое гнездо князя. Именно после пожара князь бесследно исчез. Среди старожилов ходила легенда, будто бы он сгорел в собственной спальне. По слухам, многие жители этих мест видели позже, как среди развалин имения бродит по ночам призрак несчастного князя. Правда, в последние лет тридцать-сорок привидение вроде бы больше никого не тревожило. Да и останков князя после пожара не нашли. Хотя, по слухам, там полыхало так, что могли и кости сгореть. Или потом кто-нибудь тайно захоронил его останки, чтобы на всякий случай скрыть следы преступления…

Обо всем теперь разом вспомнили трое ребят. Неужели действительно старый план как-то связан с тайной Юрия Борского? Значит, кто-то об этом плане знал. Но даже если и были свидетели в семнадцатом году, то вряд ли кто-то из них дожил до нынешнего лета, И уж, во всяком случае, явно не был в состоянии ночью лезть в разбитое окно в библиотеку. А главное, чего он столько лет выжидал?

Тут в закуток влетел Димка. Лицо его было по-прежнему бледно. Ежик светлых волос стоял дыбом.

– Что, опять аллергия? – с ехидной улыбкой осведомилась у него Маша.

– Отстань! – нетерпеливо отмахнулся брат. – Лучше пойдемте скорее к Ниночке. Мы с ней там еще раз все осмотрели. Полный атас!

И, ничего больше не добавляя, он повернул обратно.

– Подожди! – остановил его Петька.

– Да чего ждать! – блестели глаза у долговязого Димки.

– Я про книгу, – тихо продолжал Командор. – Ниночке и Шмелькову пока не скажем.

– Он же просил, – возразила Маша.

– Он просил сообщить что-то важное, – настаивал на своем Петька. – А наша информация ему вообще ничего не даст. Сами прикиньте: сперли всего одну старую книгу.

– Но там же план, – прошептала Настя.

– Это мы с вами знаем, – ответил Петька. – А если Шмелькову об этом рассказать, значит, мы будем вынуждены признаться, что утащили домой дневник князя. Тут Степаныч волну погонит. Ему вечно мерещится, что мы замешаны в самых жутких делах. В общем, во-первых, на нас сразу падет подозрение. А во-вторых, нас больше сюда не допустят на пушечный выстрел. И тогда мы эту тайну вообще никогда не раскроем. Лучше давайте сами сперва во всем разберемся, а уж потом сообщим Шмелькову.

– Тем более у Шмелькова и без этой кражи забот полно, – подхватила Маша. – Надо ему помочь.

– Пошли к Ниночке, – снова заторопился Дима.

Все направились в большую комнату.

– Ну, – вопросительно посмотрела на них библиотекарша.

– Да вроде бы все на месте, – отвечал Петька. – Мы даже разобрались.

– Тогда вообще большая удача, – заулыбалась Ниночка. – Тут у меня фонд Борского совершенно цел. Только переплеты сегодня вместе с Сережей подклеим, и потомки князя могут спокойно завтра к нам приезжать.

– Неужели действительно ни одной книги не взяли? – переспросил Петька.

– В том-то и дело! – воскликнула Ниночка. – Чего они вообще тут искали? Такие ценности в фонде Борского есть!

– Ты лучше, Ниночка, им скажи про другие шкафы! – не выдержал Дима.

– А что другие, – пожала плечами та. – Они к другим книгам вообще не прикоснулись.

– Ты хочешь сказать, – медленно проговорил Петька, – что они среди современных изданий не лазили?

– Ну да, – радостно отозвалась Ниночка. – Поэтому я и говорю: мы сегодня с моим Сережей в полный порядок приведем библиотеку. Повозиться, конечно, придется. Но ничего. Успеем.

Петька посмотрел на друзей. Они едва заметно кивнули головами. Всем четверым теперь было ясно одно: ночных грабителей интересовали только книги князей Борских.

Глава IV ЕЩЕ ОДНА ПРОПАЖА

Мне кажется, нас скоро убивать будут, – взглянул на часы Петька. – Как? – спросил Дима.

– Не знаю уж как, но будут, – с уверенностью повторил Командор. – Уже четыре.

– Кошмар! – крикнули Настя и Маша. – Нам уже час назад обедать было пора.

– А я о чем, – с трагическим видом произнес Петька. – Ниночка! Мы после обеда там все доделаем.

– Чего доделывать-то? – не поняла Маша. – Архив переписан.

– Тогда вы мне больше не нужны, – запротестовала Ниночка. – И так столько времени в этой пыли провозились. Мы сами с мужем разложим поаккуратней.

– Ну, если так, – не смог скрыть радости Димка. – А то у меня аллергическая хрипота еще не совсем прошла.

– Да, да, отдыхайте, – настойчиво повторила библиотекарша.

– Все равно завтра утром заскочим, – пообещал Петька. – Вдруг что-нибудь выяснится про грабителей.

– Ох, – махнула рукой Ниночка. – Лучше б о них навсегда забыть. Тем более Борские завтра пожалуют. Еще раз спасибо большое, ребята.

На этом члены Тайного братства с Ниночкой распрощались и поспешили по домам.

– После обеда встречаемся у меня, – остановился возле своих ворот Петька.

– Договорились, – ответили остальные и повернули за угол.

Насте дома слегка влетело. Выяснилось, что ее папа специально приехал раньше со службы, чтобы спокойно провести хоть полдня с семьей. А в результате он целый час просидел в ожидании дочери без обеда и к ее появлению был от голода очень зол. Петькина мама, наоборот, даже обрадовалась опозданию сына. Она обсуждала перед обедом какую-то животрепещущую проблему по телефону. В результате курица у нее на кухне в духовке сгорела. Пришлось жарить новую, которая как раз к приходу блудного сына приближалась к состоянию готовности.

– Пожуй пока бутерброд, – смущенно предложила Маргарита Сергеевна. – Через десять минут будешь обедать.

– Ничего, мама, я подожду, – деликатно ответил сын.

У близнецов получилось еще лучше. На их настойчивые звонки вообще никто не открыл. Наконец Дима отомкнул дверь ключом. Бабушки в доме не было.

– Оригинально, – проворчал Дима. – Вообще-то есть хочется.

– Наглость твоя не знает границ, – осуждающе посмотрела на него сестра.

Они оба принюхались. Готовкой не пахло. Маша пожала плечами. В гостиной Анны Константиновны тоже не оказалось. И бывший дедушкин кабинет, где она обычно работала над мемуарами, был пуст.

– Бабушка! – на всякий случай крикнули близнецы.

По дому Серебряковых разнеслось гулкое эхо и затихло на втором этаже.

– Нету, – удивленно произнес Дима.

– Совсем о внуках забыла, – возмутилась Маша. После бурной работы в библиотеке ее тоже мучил голод.

– От кого-то я тут недавно слышал про наглость, – тут же отреагировал Дима. Сестра ничего не ответила. Просто двинулась решительным шагом на кухню. Дима, поспешил следом.

– Чур, абрикосовый йогурт мой! – вспомнил на ходу, что абрикосового остался последний стаканчик. Остальные были с малиновым, а он Диме и Маше нравился меньше всего.